Весьма интересный образчик французского прогрессива, исполнявший вроде бы формально классический симфонический прог, но при этом делавший это с такой атмосферой мрачности, что на ум приходит разве что King Crimson с их демоническими «треугольниками» и прочей пугающей не только названиями атрибутикой. Впрочем, как раз французских мрачных прогрессивщиков вряд ли получится с полной уверенностью обвинить в излишней агрессивности или жесткости. Создается впечатление, что целью ставилось скорее достижение этой самой атмосферы пугающего здания, что замечательно красуется на их первом альбоме Gialorgues, который появился в 1977 году и записан в качестве трио – Андре Физикелла (все, во что можно стучать), Фредерик Л’Эпе (все, у чего есть струны) и Дидье Люстиг (все, у чего есть клавиши).
Началось все в конце июня 1974 года, когда два тогда еще восемнадцатилетних музыкантов из Ниццы Дидье Люстиг и Андре Физикелла решили, что хватит уже мурыжить по сотому разу «проверенные хиты» Deep Purple и Uriah Heep в местной группе Fusion, и решили, что пришло время творить свое, да еще и с оттенком прогрессивного рока чтобы. Стоит немного остановиться на этой парочке. Люстиг брал уроки игра на фортепиано с 8 лет, а в группе (как в новой, так и старой) играл на электро‑органе, который довольно быстро освоил в 16-летнем возрасте. Это был самый верный способ для клавишника попасть в какую‑нибудь приличную рок‑группу. А вот Физикелла поздно научился играть – в 14 лет. Когда его взяли в Fusion, его опыт как исполнителя составлял всего 2 года.
Итак, после того, как первая ступень в виде каверов в группе Fusion была позади, они принялись искать других музыкантов в группу, но обязательно чтобы целеустремленных, энергичных и мотивированных на то, чтобы исполнять довольно необычную, даже в те годы, рок‑музыку. Гитариста нашли по объявлению в главном музыкальном магазине Ниццы. Приклеил его туда Фредерик Л'Эпе, бывший всего на год старше их. В объявлении…читать далее ↓

Весьма интересный образчик французского прогрессива, исполнявший вроде бы формально классический симфонический прог, но при этом делавший это с такой атмосферой мрачности, что на ум приходит разве что King Crimson с их демоническими «треугольниками» и прочей пугающей не только названиями атрибутикой. Впрочем, как раз французских мрачных прогрессивщиков вряд ли получится с полной уверенностью обвинить в излишней агрессивности или жесткости. Создается впечатление, что целью ставилось скорее достижение этой самой атмосферы пугающего здания, что замечательно красуется на их первом альбоме Gialorgues, который появился в 1977 году и записан в качестве трио – Андре Физикелла (все, во что можно стучать), Фредерик Л’Эпе (все, у чего есть струны) и Дидье Люстиг (все, у чего есть клавиши).
Началось все в конце июня 1974 года, когда два тогда еще восемнадцатилетних музыкантов из Ниццы Дидье Люстиг и Андре Физикелла решили, что хватит уже мурыжить по сотому разу «проверенные хиты» Deep Purple и Uriah Heep в местной группе Fusion, и решили, что пришло время творить свое, да еще и с оттенком прогрессивного рока чтобы. Стоит немного остановиться на этой парочке. Люстиг брал уроки игра на фортепиано с 8 лет, а в группе (как в новой, так и старой) играл на электро-органе, который довольно быстро освоил в 16-летнем возрасте. Это был самый верный способ для клавишника попасть в какую-нибудь приличную рок-группу. А вот Физикелла поздно научился играть – в 14 лет. Когда его взяли в Fusion, его опыт как исполнителя составлял всего 2 года.
Итак, после того, как первая ступень в виде каверов в группе Fusion была позади, они принялись искать других музыкантов в группу, но обязательно чтобы целеустремленных, энергичных и мотивированных на то, чтобы исполнять довольно необычную, даже в те годы, рок-музыку. Гитариста нашли по объявлению в главном музыкальном магазине Ниццы. Приклеил его туда Фредерик Л'Эпе, бывший всего на год старше их. В объявлении говорилось о том, что гитарист ищет людей для создании новой группы ради того, чтобы играть прогрессивный рок. Сам он был самоучкой и играл в местном коллективе Highway Park, который был похож на Fusion тем, что исполнял кавер-версии песен английских рок-групп.
Первая встреча всех троих произошла 1 июля 1974 года в доме Фредерика и с первого же дня парни стали друзьями, что называется, не разлей вода. Оказалось, что все были весьма амбициозны и разделяли общие вкусы, поэтому группу просто необходимо было собирать. Поэтому официально датой возникновения Shylock стало 2 июля 1974 года, то есть следующий же день, после самой первой их встречи. У Фредерика был еще и синтезатор Elka, на котором он и сам баловался, но после того, как услышал, как на нем может играть Дидье, тут же без зазрения совести, доверил инструмент ему. В первые же выходные парни укатили в деревню, где жили родственники Дидье, и там начали разрабатывать материал для группы. Они уговорили местного старосту разрешить им репетировать в самом большом помещении деревни – местной церквушке. Тот согласился на то, что они в ближайшие два месяца на выходные будут окупировать ее, но взял с них слово ничего не громить. Если перечислить все то, что молодые музыканты хотели охватить собственным творчеством, то волосы могут стать дыбом – Yes, King Crimson, Van Der Graaf Generator, Led Zeppelin, Gentle Giant, Soft Machine, Henry Cow, куча разных джазовых и фьюжн коллективов, классическая и академическая музыка.
Нужно было найти и название для нового коллектива. Как это иногда бывает, на помощь пришел словарь. Дидье наткнулся на слово «Shylock», совершенно не зная, что оно означает (Шейлок – один из персонажей пьесы Шекспира «Венецианский купец», его еще Аль Пачино играл в одноименной картине Майкла Рэдфорда), но привлеченный тем, как оно звучит.
Итак, в удаленном от всех мирских сует крохотном уголочке рая в Альпах, молодые парни начали творить свою невеселую музыку. Сочетание постоянных импровизаций, чудесной природы и полной изоляции дало в результате настоящий фонтан идей. Песни появлялись из длительных и плодотворных импровизаций. Каких-то конкретных стилистических целей не было. Каждый предлагал на суд друзей идеи, все вместе над ними работали, что-то меняли, добавляли, убирали, пока композиция не принимала ту форму, которая бы нравилась всем.
В конце концов у парней была куча композиций, которые сами ребята различали только по номерам. Дело в том, что парни играли исключительно инструментальную музыку, и с первых выступлений так и называли между собой композиции «Первая», «Вторая», «Третья». При этом одна композиция могла плавно перетечь в другую и мало кто мог точно их разделить.
Когда лето закончилось и парни вынуждены были вернуться в Ниццу, где они все учились в университете, они начали поиски четвертого музыканта группы – бас-гитариста, что было вполне логично. Искали достаточно долго, но все безуспешно, поэтому в один день парни сдались, и решили, что в формате подобного трио есть свой шик и изюминка. Впрочем, будучи в городе парни не имели возможности репетировать, да и времени особо не было. Пришлось ждать рождественских каникул, чтобы ребята могли вернуться на свою «базу» в Сан Дальма, где они создали свою «четвертую» композицию. Примерно в то же время с парнями связался бывший менеджер Fusion Кристиан Гуттеннуар, который предложил им стать их менеджером. У него был довольно большой опыт разрешения различных проблем организационного характера по части того, что касается музыкальной группы, да и ребята его хорошо знали и доверяли, поэтому особо даже не думали соглашаться или нет.
Третий творческий приезд в деревеньку состоялся во время каникул под Пасху, когда были созданы «пятая» и «шестая» композиции. Тем временем Кристиан уже запланировал первые концерты для группы, которые состоялись в одном городском клубе. Первое официальное выступление состоялось 7 апреля 1975 года перед публикой количеством аж в 300 человек. В июне концерты продолжились, Shylock даже посетили Канны. Репертуар группы варьировался вокруг инструментальных композиций, во время которых Фредерик иногда пел или читал на английском стихи. Впрочем, от этого быстро отказались, так как стихи эти хорошими назвать было трудно, да и из Фредерика певец получался отвратительный.
Что же касается публики, то народ был доволен. Голодные до нестандартной музыки, люди толпами приходили на концерты Shylock и с открытым наслаждением впитывали довольно сложную на первый взгляд музыку. Вскоре у музыкантов появились деньги даже на собственное световое шоу, хотя сами они предпочитали сконцентрироваться на исполнении. Во время концертов Фредерик сидел на стуле, как Боб Фрипп и так же как он был не прочь пошуметь и издавать различные потусторонние звуки своей гитарой; Дидье постоянно перепрыгивал от электрооргана к синтезатору Elka, но с позиции зрителя его движения тоже нельзя было назвать артистическими. Вытаскивал все Андре, который будучи довольно одаренным физически, устраивал за своей барабанной установкой настоящие пляски и представления. Кроме того, в коллективе уже были различные люди, в основном друзья, которые были ответственны за свет и звук группы. То есть, все как у взрослых.
Но амбиции у группы простирались дальше городской популярности. Они хотели выйти на орбиту национального признания, а-то и международного. Но для этого однозначно нужен был альбом. В июне 1975 года они заказали студийное время в Studio 16 и смогли даже оплатить услуги самого Пьерра Массьера, который сводил им материал. Записали 16 композиций. Так как бас-гитариста в группе не было, Фредерик последовательно записал партии гитары и баса самостоятельно. Звукорежисером был Бернар Белан, который до этого не работал с подобного рода музыкой, что вызывало постоянно сражения и ругань со стороны музыкантов, пока нужный им результат не был достигнут.
Сводили альбом тоже несколько раз, пока в Лионе не была смонтирована финальная версия пластинки. Кончилось все просто тем, что ответственные за сведение люди решили не звать музыкантов. Так меньше будет споров, решили они. Из всего репертуара музыканты сохранили только «Четвертую», «Пятую» и «Шестую» композицию, выбросив первые три, которые посчитали слишком наивными. А «Четвертую» оставили в основном только потому, что Дидье там вытворял чудеса владения синтезатором Elka, весьма правдоподобно имитируя звуки клавесина и скрипок в самом начале самой композиции.
Впрочем, самим музыкантам услышанное не понравилось. Они посчитали, что дух и звук группы передан неубедительно. Однако решили с этим как-то дальше жить. Альбом назвали Gialorgues, в честь горы, пик которой был виден из окон церквушки в Сан Дальман, где вся музыка и появилась. А на обложку поместили изображение той самой церкви, что нарисовал для них их друг Жан Шарль Коэн.
Недовольство результатом легко понять до сих пор, в очередной раз включая эту пластинку. Записано действительно очень сухо, тускло, аскетично. Впрочем, подобное звучание, как это ни парадоксально, очень органично вписалось и в эстетику обложки альбома, и в общий несколько минималистичный подход к самому творчеству со стороны музыкантов – каждая нота, каждый такт звучат так, будто их вымеряли несколько месяцев, тщательно оттачивали и взвешивали. Что, впрочем, так и было. В этом отношении музыканты напоминают Роберта Фриппа. Более того, аналогии с King Crimson на этом не заканчиваются, хотя многие, почему-то, имеют тенденцию эту параллель преувеличивать. Да, периодически можно услышать характерное для Фриппа звучание гитары. Да и по мрачноватой атмосфере Shylock отличаются от сонма коллег-земляков именно тяготением к King Crimson. Да, середина второго трека с легкостью поднимает в памяти суровые нотные построения Фриппа образца этак 1973-74 года.
Но все это не более чем частности. Скажем, от тех же Genesis Shylock позаимствовали не меньше, чем остальные французские более театральные и, простите, пафосные прог-рокеры. Например, многочастность структур шедевральных первой и третьей композиции ближе к тому, что делали Genesis на своих «золотых» пластинках. В плане обращения с клавишными аналогия может будет не столь уместна, ибо как раз эта составляющая является наиболее оригинальной у Shylock, но ничего общего ни с одним альбомом King Crimson у них уже нет. Опять же, барабанные партии по своей фактуре и плотности есть ни что иное, как плод любви Физикеллы к раннему Коллинзу. Однако и этот момент – всего лишь очередная попытка найти точку под названием Shylock в привычной прогрессив-роковой системе координат, и подобных аналогий, параллелей и источников вдохновения тут можно выискивать бесконечно, и на свет поднимутся и Терри Райли, явно вдохновивший музыкантов на определенные структуры в Le Cinquieme, и различные экспериментаторы со звуком, что четко слышится в финале этой же композиции, и много кто еще, разве что влияние джазовой музыки на творчество Shylock сильно преувеличено. То, что кажется гитарными «импровизациями» - на деле не большие импровизации, чем у King Crimson, а уж если вслушаться в гармонические построения и мелодические структуры, то никакого джаза тут и не ночевало.
Что же касается структуры пластинки в том виде, в котором она распространена наиболее всего, то тут можно выделить две колонны Le Quatrieme и Le Cinquieme, между которыми бодренькая и деловитая Le Sixieme. Эти вещи действительно сложны по своей форме, интересно меняют свое настроение и построение, став источником вдохновения для создания шедевров уже современного прогрессива для тех же шведов из Anglagaard и нескольких групп с нимбом поменьше. То, что располагается за пределами этих трех композиций – всего лишь набор разной степени интересности зарисовок, хотя и имеющих законченный мелодический образ, вполне самодостаточных, но после таких солидных работ, как первые три трека, с трудом воспринимающихся как нечто большее, чем легкомысленные пассажи, хоть и написанные действительно талантливой рукой и скрывающие в своей глубине достаточно интересные мысли. Так или иначе – это как раз второй минус пластинки. Имея в своем составе столь талантливого композиционно музыканта, как Фредерика Л’Эпе, что он сам доказывал впоследствии в остальных интересных проектах и группах, группа буквально обязана была создать нечто такое, что стало бы огромным памятником для континентального симфо-прогрессива, а вместо этого пластинка считается культовой разве что для тех, кто интересуется французским прогрессивом и явно не имеет той степени известности, которой могут похвастаться музыканты, творившие с пусть и неосознанной, но оглядкой на Shylock.
Так или иначе, уж кто-кто, а сами музыканты Shylock об этом тогда не задумывались, были слишком молоды для этого, да и проблемы были чуть более насущные. Имея на руках мастер-ленту, они начали искать лейбл, на котором смогли бы издать свой дебют. Однако в феврале 1976 года группу покинул менеджер, отправившись отдавать долг родине, так и не успев найти им кого-нибудь посолиднее, поэтому в начале 1977 года парни издали пластинку тиражом в 1500 копий собственными силами и распространили по местным магазинам. Городская пресса довольно тепло приняла работу, а группа попала телевидение в Монте Карло. Несколько копий послали в большие музыкальные издания, которые также не оставили их без внимания.
В апреле 1977 года из армии вернулся Кристиан Гуттеннуар и сразу же бросил в бой, отправившись в Париж, где нашел менеджера CBS Эрика Брюкера, которому услышанное понравилось и он решил, что пластинка достойна издания. Более того, он даже предложил музыкантам контракт на будущие альбомы. Так CBS переиздали Gialorgues в самом начале 1978 года, оставив и сведение материала, и обложку неизменной. А в качестве рекламы, выпустили сингл, куда поместили некоторые выдержки из «Четвертой» и «Шестой» композиции.
Тем временем, пришла пора отслужить и самим музыкантам, которые решили пойти все вместе, чтобы потом вернуться одновременно и продолжить творческую жизнь Shylock. Кроме того, Андре в это же время посещал курсе игры на барабанах в Академии Музыки в Ницце. Альбом же разошелся тиражом 3000 экземпляров и стал вехой в истории французского прогрессивного рока. Ах, да, композиции так и остались пронумерованы – «Le Quatrieme», «Le Sixieme», «Le Cinquieme»…
А сами музыканты уже готовили к записи свой второй альбом. Который, увы, стал для них последним. Ile de Flevre записывался в Женеве в апреле 1978 года, пока первый альбом раскупался по магазинам страны. Новый же материал оказался не таким ровным, как тот, что представлен на дебютном альбоме. Сразу же бросается в глаза огромная разница во всем – в подходе, стилистке, качестве – между мощной первой композиции, ставящей точку всему творчеству группы и кучкой остальных, созданных, надо отметить, уже на стыке общего направления группы и слабо вписывающихся в общий контекст альбома.
Надо отдать должное, что группа под конец своего существования нашла-таки бас-гитариста, которым стал Серж Сумма, но это им не особо помогло. Уже в 1979 году коллектив под названием Shylock, проходящий в качестве обязательного для прослушивания тем, кто интересуется континентальным и уж тем более французским прогрессивом, больше не существовал.

User-contributed text is available under the Creative Commons By-SA License and may also be available under the GNU FDL.