Некоторые музыканты идут к своей вершине многие годы, некоторые подобно ярким звездам вдруг вспыхивают на музыкальном небосводе и затем прочно обосновываются на нем. Николас Ганн как раз принадлежит к числу последних. Он стремительно ворвался в мир современной нью‑эйджевой музыки и, похоже, практически сразу стал одним из тех, без кого сегодня эту музыку представить невозможно. Вообще этот исполнитель интересен не только своим стремительным «прорывом», но в первую очередь своим уникальным талантом. О его музыке мы поговорим чуть позже, а пока немножко биографии.

Николас Ганн — самый что ни на есть настоящий англичанин, родом он из города Рочестера. Николас не музыкант‑самоучка: за его плечами солидное классическое образование, которое юноша получил в рочестерской Королевской Школе Музыки (Royal School of Music). Именно в этом учебном заведении он выучился играть на флейте и изучил базовую теорию музыки. Затем после его окончания юноша направился в Южную Калифорнию, где и обосновался. Там он начал сочинять собственную музыку и поначалу исполнял ее друзьям, приходившим в его дом. Произведений становилось все больше, они были очень ярки, ни на что не похожи, и долго так продолжаться не могло: творчество Николаса должно было найти выход к широкой аудитории. И это произошло! В 1993 году Николас записал на студии Real Music свой дебютный альбом, называвшийся «Afternoon In Sedona» ("Полдень в Седоне"). Успех этого диска был огромен. Что же особенного было в музыке Николаса Ганна, такого, что заставляло говорить о нем, как о новом, выдающемся явлении в мире современной инструментальной музыки?

Прежде всего музыка Николаса была индивидуальна и узнаваема с первых же аккордов. Музыкант нашел свой особый стиль: он соединил воедино нежную флейту и страстные «живые» барабаны, на которых, кстати, Николас тоже великолепно играет. Сюда же добавлялась безупречная мелодическая линия электронных клавишных и иногда очень тонко — что…читать далее ↓

Некоторые музыканты идут к своей вершине многие годы, некоторые подобно ярким звездам вдруг вспыхивают на музыкальном небосводе и затем прочно обосновываются на нем. Николас Ганн как раз принадлежит к числу последних. Он стремительно ворвался в мир современной нью-эйджевой музыки и, похоже, практически сразу стал одним из тех, без кого сегодня эту музыку представить невозможно. Вообще этот исполнитель интересен не только своим стремительным "прорывом", но в первую очередь своим уникальным талантом. О его музыке мы поговорим чуть позже, а пока немножко биографии.

Николас Ганн - самый что ни на есть настоящий англичанин, родом он из города Рочестера. Николас не музыкант-самоучка: за его плечами солидное классическое образование, которое юноша получил в рочестерской Королевской Школе Музыки (Royal School of Music). Именно в этом учебном заведении он выучился играть на флейте и изучил базовую теорию музыки. Затем после его окончания юноша направился в Южную Калифорнию, где и обосновался. Там он начал сочинять собственную музыку и поначалу исполнял ее друзьям, приходившим в его дом. Произведений становилось все больше, они были очень ярки, ни на что не похожи, и долго так продолжаться не могло: творчество Николаса должно было найти выход к широкой аудитории. И это произошло! В 1993 году Николас записал на студии Real Music свой дебютный альбом, называвшийся "Afternoon In Sedona" ("Полдень в Седоне"). Успех этого диска был огромен. Что же особенного было в музыке Николаса Ганна, такого, что заставляло говорить о нем, как о новом, выдающемся явлении в мире современной инструментальной музыки?

Прежде всего музыка Николаса была индивидуальна и узнаваема с первых же аккордов. Музыкант нашел свой особый стиль: он соединил воедино нежную флейту и страстные "живые" барабаны, на которых, кстати, Николас тоже великолепно играет. Сюда же добавлялась безупречная мелодическая линия электронных клавишных и иногда очень тонко - что бы вы думали? - настоящая фламенковская гитара! Она делала музыку Ганна еще более страстной и гармоничной. И во всем этом присутствовал индейский колорит: у Николаса особая любовь к музыке коренных жителей континента. Произведения Ганна мелодичны, в них все тонко выверено: чувствуется хорошее музыкальное образование Николаса. Но если я остановлюсь только на этом, будет упущено самое главное: музыка Ганна имеет духовные качества. Она обладает силой, страстностью, заражает своей энергией и при этом интеллигентна. Музыкант говорит на языке, доступном многим, и при этом стараясь донести до нас свой внутренний поиск. Николас так описал свою композицию "Qomolangma": "В уме и сердце каждого человека есть место, где он может чувствовать всю мощь земли. Там мы можем найти покой и безмятежность, желание жить в гармонии с природой". И надо сказать, что музыка Николаса Ганна очень земная, естественная. В ней проявляется скрытая мощь матери-земли, одухотворенная горячим сердцем исполнителя.

Но продолжим, нас ждут самые значительные события. Николас успешно творил, и в 1994 году выходит его альбом "Sacred Fire" ("Священный огонь"), а год спустя "The Music Of The Grand Canyon" ("Музыка Великого каньона"). Интересно, что оба альбома попали в лучшую десятку хит-парада журнала "Billboard".

Первый из этих дисков "Sacred Fire" выделялся не только фирменным "ганновским" звучанием, но также и тем, что в его записи участвовало много интересных музыкантов. К примеру, в "Odessa", часто крутившейся в разных танцевальных клубах, звучит вокал Касандры Шеад (Casandra Sheard). В композиции "From Heaven To Earth" ("С небес на землю") можно услышать известную скрипачку Карен Бриггс (Karen Briggs), принимавшую участие в записи альбомов и концертах Янни (Yanni). Но, наверное, главным украшением "Sacred Fire" стала классическая гитара Завье (Zavier). Его инструмент с мягкими нейлоновыми струнами гармонизирует музыку Николаса, придает ей законченность.

И если для "Sacred Fire" подходит множество самых добрых слов, то "The Music Of The Grand Canyon", вышедший в серии "The National Parks Series" ("Музыка национальных парков"), изданной студией Real Music, можно смело назвать классикой жанра. Кто-то может разозлиться: а не слишком ли громко сказано? Но так и есть! Я даже думаю, что этот альбом, как и другие из этой же серии, войдет в историю и в будущем его будут изучать как пример какого-нибудь "канонического нью-эйджа". На "The Music Of The Grand Canyon" все сплавлено воедино: перкуссия, флейта, мелодичные клавишные, гитара, голоса индейцев и природные звуки. Причем разнообразнейшие природные звуки были записаны именно там, в Национальном парке. Это Его голос - голос Великого каньона. "Как композитор и музыкант я верю, что все - земля, люди, объекты - резонирует с определенной частотой звука. Используя инструменты и звук, я перевожу эту энергию в изображения. Композиции альбома не обязательно посвящены тому, что я видел в каньоне, скорее это отражение той частоты, которая ему присуща", - рассказывал Николас. И именно в этом я вижу главное достоинство альбома. Для меня "The Music Of The Grand Canyon" принадлежит к новому виду, который я называю visual music. Это та музыка, которая способствует визуализации, которая развертывает перед слушателем разнообразные картины. Когда слушаешь, например, композицию "Flight Over North Rim" ("Полет над северным краем каньона"), словно сам пролетаешь над ним, и с высоты птичьего полета перед глазами развертывается панорама каньона. Музыке Ганна вообще свойственна широта, масштабность. Кроме того, исполнитель, принося в свои произведения элементы, принадлежащие различным музыкальным традициям, и объединяя их своей индивидуальностью, создает музыку, которая становится уже большей, чем принадлежащей какой-то определенной культуре. Музыка становится глобальной, всечеловеческой, что, кстати, и в целом отличает нью-эйдж. "Звуки утесов, залитое лунным светом небо, далекое эхо, бирюзовые воды и меняющиеся радуги - все это я старался поместить в мои мелодии. Я чувствовал мощь каньона и безмолвную песню внутри него. Закройте глаза и путешествуйте вместе с "Музыкой Великого каньона". На композиции "Grand Canyon" ("Великий каньон") записан голос индейца навахо, рассказывающего под музыку Николаса Ганна об этом величественном памятнике природы. Интересная деталь: 10 процентов средств с продажи альбома Николас и студия Real Music решили отдать на нужды Ассоциации Великого каньона (Grand Canyon Association), занимающейся проектами по сохранению уникального заповедника. По оформлению этот диск - настоящее произведение искусства, один из самых лучших среди всех, что мне доводилось когда-либо видеть.

Николас не удовлетворился достигнутым: в 1996 году он выпускает свой следующий, ставший уже четвертым в его дискографии альбом "Crossroads" ("Перекрестки"). Это был смелый, во многом экспериментаторский проект. Чувствовалось, что в творчестве Ганна наступил переломный момент. "Crossroads" явил слушателям нового Николаса: более зрелого и вместе с тем утонченного. Кроме того, здесь особенно проявилась любовь Николаса к индейской культуре. Может быть, изменения в музыке Ганна связаны с тем, что впервые как соавтор и аранжировщик на "Crossroads" выступила жена Николаса - Шерил Ганн (Cheryl Gunn). Аранжировки усложнились, стало больше электроники, наряду с привычными "живыми" барабанами и флейтой Николаса, акустической гитарой Завье и голосами индейцев появились и скрипки, и акустическое пианино, и даже вокал: Шерил очень чувственно исполнила композицию "Forever" ("Навсегда"). Вообще музыка Ганна стала более динамичной, эмоциональной, хотя "Crossroads" и получился более стилистически расплывчатым и неровным. Чувствовалось, что исполнитель находился в процессе, в творческом поиске, стремясь обновить саунд и найти новые средства для выражения своих идей. Может, из-за этих поисков музыка "Crossroads" (особенно если в нее не вслушиваться) казалась несколько противоречивой, и некоторым поклонникам творчества Николаса воспринять этот альбом было сложнее, чем его предыдущие работы. Поэтому успех "Crossroads" оказался куда скромнее, чем "Sacred Fire" или "The Music Of The Grand Canyon". И если, прочитав эти строки, вы решите, что сей диск оказался попросту провальным, потому что Николас (может, здесь сказались изменения в его личной жизни) увлекся новациями и "завалил посевную", то я не буду вам возражать. Просто без этих поисков не было бы двух последующих превосходных альбомов, в которых музыкант обрел цельность и нашел новые формы выражения своих идей. Но об этом чуть позже. Возвращаясь же к "Crossroads", замечу, что даже для самого взыскательного критика на альбоме было нечто, заставившее любого из них замолчать: удивительные по красоте композиции "Crossroads" ("Перекрестки"), "Forever" ("Навсегда") и особенно "Return Of The Butterfly" ("Возвращение Баттерфляй"). Здесь в полную силу раскрылся талант Ганна - блестящего мелодиста.

В следующем, 1997 году его сольных проектов не выходило, но это не значит, что Николас взял некую паузу. Он продолжал активно и плодотворно работать. Музыкант принял участие в записи дебютного альбома Шерил "Vanity Of Venus" ("Тщеславие Венеры"), вышедшего на Anagram Records. Николас ассистировал своей жене, и его влияние сильно чувствуется в музыке альбома. "Vanity Of Venus" получился романтичным, искренним и очень чувственным, что позволяло сравнивать этот диск с работами Энии (Enya). Похоже, Николас не только обрел свою любовь, но и успешно открывал новые горизонты своего творчества.

И потихоньку-потихоньку мы подошли к самому сильному и интересному, на мой взгляд, проекту Николаса - его альбому "Passion In My Heart" ("Страсть в моем сердце"), вышедшему в 1998 году на Real Music. Этот диск без сомнения стал одним из самых ярких событий в нью-эйджевой музыке последних лет. Фирменная инструментальная музыка Ганна осталась прежней и вместе с тем чуть изменилась. Она стала еще больше эмоционально насыщенной. При этом музыка Николаса предельно точно и лаконично выражает его идеи. В результате своих поисков музыкант достиг совершенства формы. Особенно мощно звучат следующие одна за другой и сливающиеся воедино композиции "El Gavilan" и "Pale Moon Rising" ("Восход бледной луны"). Шерил помогала Николасу записывать этот альбом, приняв участие в создании аранжировок и исполнив партии клавишных. Если каждого музыканта сравнить с какой-нибудь стихией, то Николас Ганн - это, безусловно, огонь, порой мягкий, согревающий душу, порой страстный, обжигающий. И еще маленький штришочек к альбому: в "Passion In My Heart" есть ясность разума, сочетающаяся с вдохновленностью и одухотворенностью. Ганн говорит, что в своей музыке он стремится отразить все хорошее, что есть в жизни: "Я изображаю мир, каким он должен быть, где все находится в балансе".

И, наконец, совсем свежая новость: в июне этого года (2001-го) на молодой и активно развивающейся студии Earthtone Records вышел новый альбом Cheryl Gunn "The Sun At Midnight" ("Полуночное солнце"). Эту работу можно смело занести и в актив Николаса, выступившего не только как флейтист, но и как аранжировщик. Николас и Шерил - это скорее дуэт, они помогают друг другу, и даже не столь важно, под чьим именем выходит новый альбом. Здесь обязательно будет присутствовать "фирменный" почерк Николаса, это обязательно будет ньюэйдж высочайшей пробы. Шерил же вносит мягкость и женственность в музыку. Так и соединились два начала - мужское и женское не только в супружестве, но и в музыке.

Что ж, подходит к концу наш краткий рассказ о творчестве Николаса Ганна - этого замечательного мультиинструменталиста, композитора, аранжировщика и просто человека ищущего, стремящегося донести до слушателей весь жар своего сердца, гармонию и красоту мира, того мира, каким он должен быть. Николас создает музыку, которая поднимает дух, придает сил. Она для того, чтобы жить в полную силу, тотально. Музыка Николаса Ганна для тех, кто хочет быть активным и действующим в этой жизни!